Shame and Attachment Loss: The Practical Work of Reparative Therapy (Joseph Nicolosi) - https://www.amazon.com/Shame-Attachment-Loss-Practical-Reparative/dp/0830828990?ie=UTF8&*Version*=1&*entries*=0
Предисловие
Правозащитник геев и лесбиянок, которые серьёзно стремятся сменить свою однополую ориентацию и достичь сексуального удовлетворения в гетеросексуальных контактах, Николоси – подобно гласу вопиющего в пустыни – смело бросает вызов светским психологам, которые придерживаются убеждения, что переход от гомосексуальности к гетеросексуальности не является ни возможным, ни целесообразным.
Распространение его точки зрения является желательным и необходимым как для общества в целом, так и для геев и лесбиянок в особенности. Ведь сейчас невозможно совершенно точно утверждать, что для многих гомосексуалов гетеросексуальность предпочтительней гомосексуализма; ясно только то, что этот выбор должен быть доступен для гомосексуалов, если это действительно соответствует его или её желанию.
Трактат Николоси о репаративной терапии представляет собой новаторское и смелое руководство-путеводитель для того, чтобы проложить путь по мелководью, через опасные подводные течения и не смотря на крутые повороты, которые необходимо пройти ради преодоления известного заявления психологического сообщества о том, что гомосексуализм приемлем для всех гомосексуалов – как мужчин, так и женщин.Хотя его трактат и считается противоречивым, он выглядит более правдоподобным и близким к истине за счет того, что автор перемежает свои рассуждения и основывается на восприятии клиента, его чувствах и динамике его жизни в своей семье.
Одним словом, стремление Николоси представить и популяризировать свою точку зрения по этому спорному вопросу выражено широко и глубоко, абстрактно и эмпирично, теоретично и вместе с тем практично.
Политика и официальные документы таких организаций, как Американская психологическая ассоциация и, вероятно, также и Американская психиатрическая ассоциация, были бы лучше сформулированы и основывались бы на более истинных основаниях, если бы эти организации знали больше о пользе и обоснованности репаративной терапии и были открыты к ней.
Книга Николоси заслуживает широкого круга читателей как среди друзей, так и среди врагов, независимо от того, что, по правде говоря, она всё ещё находится в стадии разработки, и даже если, в конечном счёте, он прав или неправ, или где-то посредине. Путь к совершенной истине можно проложить только тогда, когда он уже полностью и безоговорочно пройден, и разумеется, когда путника не вводят в заблуждение путеводные звезды соперничающих друг с другом идеологий.
Автор внёс огромный вклад в раздел литературы, посвященной вопросам пола, предлагая свои достаточно обоснованные взгляды на суд геев и лесбиянок, учёных в этой области, людей на улице и практикующих психотерапевтов. Его сильная и бросающая вызов работа является обязательной для чтения сверху вниз, от корки до корки.
Роберт Перлофф, Ph.D.
Бывший президент Американской психологической ассоциации (APA- http://www.apa.org/)
Заслуженный профессор Университета Питтсбурга
Введение (Introdation) – стр. 17-27
Первейшим моим актом свободной воли будет уверовать в свободу воли.
Уильям Джеймс
Эта книга адресована психотерапевтам, находящимся в поиске техник помощи систематически игнорируемой группе, гомосексуалам-негеям - сообществу, которого, по мнению большинства моих коллег, попросту не существует.
Гомосексуалы-негеи - это мужчины, испытывающие влечение к своему полу, глубоко укоренившиеся ценности и самоощущение которых не дают им принять гей-идентичность. За последние 20 лет я работал с более чем тысячью таких клиентов, все они стремились свести на нет свою нежелательную гомосексуальность и развить свой гетеросексуальный потенциал. Эти мужчины на данный момент составляют более 95% клиентов нашей клиники.
Из-за своего “политкорректного” обучения в докторантуре и напористого продвижения определенном позиции средствами массовой информации, подавляющее большинство моих коллег сегодня ошибочно убеждены в том, что сексуальная участь их клиентов биологически предрешена. Приблизительно 50-ти процентам клиентов, с которыми мы виделись, в прошлом другой психотерапевт говорил о том, что они не могут измениться, поскольку “были рождены геями”. Им сообщали, что их единственный выбор - “разобраться со своей интернализированной гомофобией” и “принять эти чувства - поскольку нравится вам или нет, но это то, кем вы являетесь на самом деле”.
Описывая свой прошлый опыт терапии, один подросток говорил: “Мой первый мозгоправ сказал мне, что у меня ДНК гея, и что по сути мне следовало бы устроить камин-аут-вечеренку в честь моего саморазоблачения!”.
Но мы не разделяем фатализм концепции “они такими родились”. Взамен этого мы предлагаем альтернативную модель - обращение к глубинным конфликтам, заложившим, на наш взгляд, фундамент симптома влечения к своему полу, и их разрешение.
В детальной форме информированного согласия нашей клиники мы объясняем нашим клиентам, что наша теоретическая позиция отличается от таковой Американской психологической ассоциации. Мы проясняем, что не предлагаем гей-аффирмативную терапию, однако уважаем точку зрения наших клиентов, которая иногда радиально меняется в процессе психотерапии. Некоторые клиенты решают совершить крутой разворот на 180 градусов и самоиндентифицируют себя как геи, оставляя репаративную терапию. Другие могут месяцами колебаться - то погружаясь в образ жизни геев, то оставляя его в течение курса наших сессий вместе. Уважая эти изменения ума и сердца, я всегда говорю своим клиентам: “Не принимайте ничего из сказанного мною до тех пор, пока это не прозвучит правдивым для вас”.
Они такими родились?
Наша профессия была отброшена в сторону массированной атакой в средствах массовой информации, продвигающей теорию “они такими родились”. Однако нет доказательств, подтверждающих идею, что гомосексуальность - это всего лишь и только лишь врожденное качество. С другой стороны, биологические факторы в самом деле по видимости влияютна формирование гомосексуальности некоторых людей. Это и генетические (наследственные) факторы, вызывающие гендерное несоответствие, и пренатально-гормональное влияние, особенно у мужчин, которое может способствовать формированию низко маскулинизированного мозга.
По всей вероятности, любой фактор - биологический и связанный с социальным окружением, - приводящий к тому, что мужчина не чувствует себя безопасно в своей маскулинности, имеет потенциал повлиять на его гендерную идентичность и, таким образом, на его сексуальную ориентацию.
Однако ни один из этих факторов не означает, что гомосексуальность является нормальной и входит в замысел о человеке. Более того, ни один из них не доказывает, что гомосексуальность является неизбежной для какого-то конткретного человека или что ее невозможно изменить.
Этот труд посвящен тем мужчинам, которые стремятся жить согласно сексуальной ориентации, соответствующей их биологическому замыслу. Наши теории бросают радикальный вызов концепции гей-идентификации мужчины, согласно которой на самом глубоком уровне его “Я” гомосексуальность - это то, “кем он есть на самом деле”.
Наши тела говорят о том, кем мы есть
С точки зрения философии, я являюсь эссенциалистом, а не социальным конструктивистом: я верю в то, что гендерная идентичность и сексуальная ориентация заложены в биологической реальности. Тело сообщает нам о том, кем мы являемся, и мы не можем “конструировать” - создавать или разбирать на части - иную реальность, в которой гендер и сексуальная идентичность не находятся в согласии с биологией.
Верование, что человечество задумано гетеросексуальным, было сформировано многовековыми религиозными и культурными силами, и это следует уважать как благоприятный аспект интеллектуального многоообразия. Эта точка зрения не является ни фобией, ни патологическим страхом.
Согласно философии естественного закона, этот взгляд происходит из коллективного, интуитивногознания человечества - некоего естественного, инститнктивного сознания. Это может объяснить, почему так много людей, даже нерелигиозных, чувствуют, что гей-идентичность является ложным представлением.
Даже человек, сыгравший важную роль в исключении гомосексуальности из списка психических расстройств - психиатр Роберт Спитцер (Robert Spitzer), по собственному призанию - атеист, сказал, что в гомосексуальности “что-то не работает”. Если бы его собственный сын испытывал влечение к своему полу, добавил доктор Спитцер, он надеялся бы освоить коррекционную терапию.
Выражая это же интуитивное знание грубым языком, один из моих клиентов сказал: “Как я мог быть задуман Творцом для анального секса?” Он высмеивал идею Американской психологической ассоциации, что гомосексуальность приравнивается гетеросексуальности. “Анальный секс наносит вред телу”, - сказал он. “Он унизителен для человеческого достоинства, это не здорово. Не может быть, чтобы я был создан для однополого партнерства, само устройствокоторого делает невозможным биологическое родительство”.
Он иронично смеялся: “Так что, я был задуман таким? Тогда я был создан абсурдным богом”.
Многие другие мужчины говорили нам: “Я попробовал быть гомосексуалистом, но понял, что это не работает”.
На самом деле большинство клиентов, приходящих к нам, находили, что влечение к своему полу неадаптивно в их жизни. Их стимул к изменениям происходит из глубокого убеждения, что за всем этим на самом деле скрывается гетеросексуальный мужчина, и они ищут терапевта, который видел бы в них внутренний потенциал. Но, как сказал Джордж Оруэлл, “Во времена всеобщей лжи говорить правду - революционный акт”.
Нелегкий путь
Как и все настоящие решения работать над собой, попытки измениться представляют собой трудную задачу. Мотивами изменений не могут быть преимущественно религиозная или социальная вина. Скорее человек должен обрести силу в глубоком и прочном внутреннем посвящении. Успеха в лечении можно достичь только благодаря подлинноймотивации, которая выражается в сильном личном стремлении или глубокой приверженности мировоззрению либо определенной религиозной традиции. Это отличается от неподлинной мотивации, такой как давление внешнего влияния - “Моя жена хочет, чтобы я пришел на терапию”, “Моя церковь сказала, что мне нужна помощь”, “Мои родители сказали, что мне нужно измениться” и так далее.
Для этих мужчин путь начинается с внутренней убежденности, что гомосексуальность не просто является чем-то неправильным, но что - в гораздо более широком смысле - она не является истинной. Большинство мужчин не могут объяснить это лучше, но, каждый по своему, они выражают убеждение, что гей-секс “не работает” - он не только не удовлетворяет их внутренних чаяний, но и не отражает того, кем они являются как гендерные существа.
Один клиент, называя жизнь гея игрой “заманить и подменить”, так описал свое разочарование: “На самом деле я хочу не секса, но все заканчивается именно так - только лишь сексом. Чего я на самом деле хочу, так это быть близким с кем-то, обнять кого-то и самому испытать объятия, любить и быть любимым, шептать и быть услышанным, открыть себя другому человеку. Но в конце концов гей-секс всегда приносит чувство пустоты. Нет ощущения честности. Нет ощущения настоящести”.
Другой мужчина сказал: “В гей-сексе части тела не подходят друг другу. Большинство психологов считают, что гомосексуальность нормальна, но я знаю, что она не нормальна”.
Уважая самоопределение клиента
Единственная оставшаяся дискуссионная тема в психологии на момент написания этого текста - “Считать ли допустимымли лечение нежелательной гомосексуальности?”. В ответ на этот вопрос многие авторы убедительно аргументировали, что оно недолжно быть запрещено.
Давление в моей профессиональной среде, связанное с лишинием законной силы лечения нежелательного влечения к своему полу (ВСП), находится в поразительном противоречии с самопровозглашенной приверженностью либерализма многообразию. Лишь нескольким членам нашей профессии хватило смелости поднять голос в защиту истинного многообразия мировоззрений. Те, чьи цитаты я собираюсь привести ниже, представляют эти яркие исключения. Оба являются поборниками прав геев, по собственному признанию - либералами, а также бывшими президентами Американской психологической ассоциации - и оба были ключевыми спикерами ежегодных конференций Национальной ассоциации исследования и терапии гомосексуальности (National Association of Research and Therapy of Homosexuality, далее NARTH), президентом которой я был когда-то.
На конференции NARTH 2004 года Роберт Перлофф (Robert Perloff), доктор наук, бывший президент Американской психологической ассоциации, сказал:
У человека есть право выбирать - принимать или нет гомосексуальную идентичность. Это должен быть его выбор, а не выбор какой-либо группы, движимой идеологическим интересом. Отговаривать психотерапевта от обязательств работать с клиентом, желающим изменить ориентацию, является антиисследовательским, антинаучным и несовместимым с поиском истины.
Николас Каммингс (Nicholas Cummings), доктор наук, бывший президент Американской психологической ассоциации, сам помогавший гомосексуальным клиентам вернуться к гетеросексуальности, высказал такое наблюдение на конференции NARTH в 2005 году:
Я остаюсь горячо преданным свободе выбора для всех людей, и в особенности в их праве выбирать цели своей индивидуальной психотерапии.
Пациенты должны иметь право исследовать свой гетеросексуальный потенциал.
Роберт Спитцер (Robert Spitzer), доктор медицины, который вел команду, исключившую гомосексуальность из диагностического руководства, сказал в 2001 году:
В противовес устоявшимся представлениям, некоторые высокомотивированные индивиды, используя ряд попыток измениться, могут достичь значительных изменений во множестве показателей сексуальной ориентации и достичь хорошей гетеросексуальной функции.
И Зигмунд Фрейд, доктор медицины, написал в 1918:
Мы категорически отказываемся превращать клиента… в нашу собственность, определять его судьбу вместо него, навязывать ему наши идеалы… в угоду определенной философии. По моему мнению, это… является насилием [над пациентом].
Преобладающие группы в сфере психического здоровья
В 2006 году на ежегодной конференции Американской психологической ассоциации было 50 участников пикета, встречающих посетителей конференции. Все они были бывшими геями и лесбиянками, несущими плакаты с надписями: “АПА, помоги нам!”, “Оставьте мой выбор этическим!” и “Многообразие включает и нас!”. Большинство психологов, говоривших с пикетчиками, были удивлены, что их профессиональное сообщество выразит желание запретить репаративную и реориентационную терапию. Если человеку не нравится быть геем, разве не должен он получить помощь для уменьшения своей нежелательной гомосексуальности и развития своего гетеросексуального потенциала?
Действительно, почему нет? Когда во время открытой встречи на этой же конференции действующему тогда президенту АПА Геральду Кучеру (Gerald Koocher) поставили именно этот вопрос, он согласился. Подчеркивая важность автономии и самоопределения клиента, доктор Кучер заявил аудитории: “АПА не противостоит психологам, помогающим людям, которые страдают от нежелательного гомосексуального влечения”. При условии, что нет никакого принуждения и получено надлежащее информированное согласие, сказал он, реориентационная терапия в самом деле может быть этичной.
Когда он покидал собрание, однако, Кучера окружили разъяренные психологи гей-активисты, и он быстро издал письменные разъясения, включающие настойчивое требование, что гомосексуальность не должна преподноситься клиенту как психическое расстройство.
В е-мейл сообщении психологу Дэвиду Блейксли (David Blakeslee) 15 августа 2006 года Кучер предложил такое объяснение: “Фактически данные показывают, что геи и лесбиянки не отличаются от гетеросексуалов в своем психологическом здоровье. Под этим я имею в виду, что среди них нет большего количества случаев психических расстройств, чем у гетеросексуалов”.
Существенная дезинформация
Президент Кучер на самом деле был существенно дезинформирован относительно этого ключевого вопроса. Все доступные данные за последние годы сошлись в неоспоримом выводе, что уровень психических расстройств у геев и лесбиянок значительно выше, чем у гетеросексуалов.
Архивы общей психиатрии(Archives of General Psychiatry), общепризнанный и высокоавторитетный рецензируемый журнал, предлагает три такие статьи (Фергюссон (Fergusson) с соавторами, 1999; Херрелл (Herrell) с соавторами, 1999; Сэнфорд (Sandfort) с соавторами, 2001, и комментарий Бэйли (Bailey), 1999). Дж. Майкл Бэйли привел заключительный комментарий к статье, подытожившей все доступные исследования по теме (нужно сказать, что Бэйли руководил широко опубликованными исследованиями геев-близнецов, используемыми защитниками геев для поддержки теории “они родились такими”). Бэйли сказал:
Эти исследования содержат пожалуй лучшие опубликованные данные о взаимосвязи гомосексуальности и психопатологии, и оба приходят к одинаковому неутешительнму выводу: гомосексуалы подвержены значительно более высокому риску некоторых форм эмоциональных проблем, включая склонность к суициду, большие депрессивные эпизоды и тревожные расстройства, [и] расстройства поведения… Сила новых исследований в их уровне контроля. (выделено автором)
И тем не менее, такова ситуация семь лет спустя; президент Американской психологической ассоциации (APA), который, очевидно, «пустил лису в курятник», когда дело коснулось проблем геев, продолжает верить, что в плане психологического здоровья гомосексуалисты не отличаются от гетеросексуалов.
Но что, если клиент не меняется?
Разумеется, репаративная терапия (reorientation therapy) представляет собой длительный и сложный процесс, без гарантии на успех. Мы действительно знаем, что изменение ориентации возможно. Но что, если человек не меняется? Сможет ли он вынести что-то ценное из лечения?
Репаративная терапия приносит гораздо больше пользы, чем изменение сексуального поведения. На самом деле, люди часто удивляются тому, что терапия включает так мало дискуссий на тему секса. Хорошая терапия направлена на человека в целом и стремится изменить его на многих уровнях.
Репаративная терапия утверждает, что происхождение гомосексуализма лежит в неудовлетворённых эмоциональных потребностях и потребностях в самоидентификации среди представителей своего пола. Обычно, на первом сеансе я говорю клиентам: «Правило номер один: Никогда не принимайте всё, что я говорю, за чистую монету, если мои слова не находят отклик внутри вас». Его опыт, каким бы он ни был, всегда должен быть выше любых предвзятых теорий. Если данная теория не представляется ему истинной, то он, как правило, решает бросить терапию после одной-двух сессий. И возможно тогда он решит встретиться с терапевтом, положительно настроенным по отношению к геям, который будет утверждать, что гомосексуальность – это неотъемлемая часть его личности.
Но если он продолжит в том же духе, то терапевтическое окружение предоставит ему возможность для исследования, повторного переживания и преодоления травмы прошлого. Здесь он начнет освобождаться от устаревших моделей мышления и поведения, которые были продиктованы стыдом и бунтом против себя. Он выйдет за границы своей эмоциональной изоляции и хронического одиночества, так долго сковывавших его, и разовьет в себе новые эмоциональные связи, укорененные в опыте подлинных отношений (renewed emotional investment in authentic relatedness).
Чаще всего через взаимоотношения с понимающим терапевтом клиент обнаруживает, каково это чувство, когда эмоционально раскрываешься перед другим и открываешь давно похороненное чувство стыда, связанное с вопросами пола. Он осознает, что его действительно принимают независимо от того, какова его жизнь, и меняется ли он или нет. Такой опыт всегда имеет терапевтический характер.
Кроме того, что таким образом у клиента усиливается способность выстраивать подлинно дружеские отношения с мужчинами, он также обнаруживает возможность иметь более здоровые отношения с женщинами, в которых он учится не переходить допустимые рамки. Ведь именно такого рода нарушение границ в отношениях с противоположным полом могло заставлять его идти на компромисс с его мужской индивидуальностью.
Также он научится критично оценивать сам себя. Как выразился один клиент: «В прошлом я просто относил к себе все самое худшее. Но теперь я четко знаю как свои желания и потребности – и я уверенно и ясно говорю об этом, – так и наилучший способ выражения моих переживаний».
Вместо того, чтобы сосредоточиться на изменении сексуальной ориентации, основная работа терапевта состоит в том, чтобы научить клиента строить отношения на основании осознания своей подлинности, открытости и честности. Это то, что мы называем «утвердительной позицией» (the “assertive stance”), когда человек гармонично соединяет свои внутренние чувства с его внешними делами – перефразируя психолога Диану Фоша, можно сказать, что здоровый человек – это личность, которая активно «чувствует и действует».
Мы считаем, что «чувство и дело» является ключевым элементом в процессе лечения гомосексуализма, который подразумевает необходимость научить человека жить и любить в согласии с его подлинной идентичностью. На наш взгляд, когда он на самом деле действует таким образом, его нежелательное влечение к представителям своего пола значительно снижается, тем самым освобождая путь для развития его гетеросексуального потенциала.
Как сказал один из наших клиентов, переживающих внутреннюю борьбу: «Моя гомосексуальность как змея всегда стремится обвиться вокруг моей личности». Лечение же проводится посредством фокусировки не на «змее», а на самом человеке, вокруг которого она обвилась.
А ещё один молодой человек сказал мне: «Зловещая природа гомосексуализма проявляется в том, что она заставляет меня обращать всё моё внимание не на самого себя, а на него(гомосексуализм)». Успех терапии требует не просто устранения симптома однополого влечения, но также и роста и зрелого развития человека в целом.
Но что насчёт клиента, не способного измениться; будет ли он пребывать в состоянии «неопределённой или потерянной интимности» – т.е. не находясь ни в отношениях с противоположным полом, ни в интимной близости с мужским полом? Правда заключается в том, что наш клиент никогда не имел интимной близости с мужчинами. Вот почему он прибегнул к терапии. Кроме того, он пришёл к нам по той причине, что настоящая сексуальная близость с человеком того же пола не представляется ему возможной: однополый эротизм просто не соответствует его биологической и эмоциональной натуре и не отражает того, кем он является как мужчина.
Разумеется, некоторые клиенты решаются на изменение своего исконного мировоззрения. Так, Джейсон покинул сеансы репаративной терапии ради однополых отношений. Он пришёл к выводу, что гомосексуализм был действительно совместим с его религией (хотя это мнение крайне отличалось от его ранних убеждений). Его мировоззрение настолько изменилось, что мы с ним более не можем прийти к согласию в вопросах понимания самой природы гомосексуальности и согласились прекратить наши рабочие отношения. Он сказал мне: «Я не поменял сексуальную ориентацию, но могу точно сказать, что я больше не боюсь мужчин-натуралов – и я научился быть самим собой».
Некоторые клиенты, начинающие проходить репаративную терапию, с самого начала идентифицируют себя как геи и не желают это менять. С такими клиентами мы устанавливаем предварительные условия для совместной работы – то есть, мы договариваемся, что не будем рассматривать вопрос об изменении сексуальной ориентации, но будем работать над решением всех других проблем в их жизни. И поэтому мы решаем с ними такие вопросы как способность строить интимные отношения, проблемы самооценки, интернализированный (скрытый) стыд, детская травма и поиск собственной идентичности.
Хороший терапевт всегда выказывает своим поведением полное принятие своего клиента, даже если тот в конце концов становится геем. Как и Джейсон, некоторые из наших клиентов решают «сменить курс» и делают вывод, что гомосексуальность – это часть их подлинной природы. У других остаются противоречивые мысли касательно обсуждаемых изменений: они то вновь начинают, то опять прекращают жить как геи, и такие периоды метаний продолжаются по нескольких месяцев. Мы принимаем их выбор, даже если не согласны с ним, потому что принимаем их самих как личности.
В основном данная книга сосредоточена на обсуждении «того, что работает». Я попытался свести к минимуму теоретические дискуссии и вместо этого сконцентрировался на практических методах репаративного терапевта.
И всё же эта книга не указывает прямо «как нужно делать». Скорее, она наводит на мысль о том, «как можно было бы сделать». На первый взгляд, некоторые из методов кажутся редукционистскими, жёсткими и не учитывающими комплексность, различные нюансы и индивидуальные особенности каждого клиента. Так как каждый клиент представляет собой уникальную личность с такой же уникальной историей, в наших силах предложить только основополагающие принципы, а не абсолютные формулы и заявления.
В частности, представленные в этой книге диаграммы могут показаться непродуманными, упрощёнными и даже наивными. В некотором смысле так оно и есть. И тем не менее, признавая это, я предлагаю практикующему психологу эти диаграммы как вспомогательный инструмент для описания клинического искусства репаративной терапии.
Конечно, в попытке свести исконно творческий процесс в схематичный набор клинических действий есть что-то искусственное. Но если психотерапия – это скорее искусство, чем наука, тогда в ней – как и в любом другом виде искусства, – необходимо руководствоваться определёнными принципами и правилами, в рамках которых художник выполняет занимается творчеством. Но к этим мерам необходимо прибегать, постоянно помня о приоритете личного опыта клиента. Опасность заключается в том, чтоб не зажать клиента в заранее установленных рамках. Для хорошего психотерапевта необходимость ценить и чтить уникальность каждого клиента и в то же время свободно применять методы и техники, продиктованные принципами заботы и эмпатического сопереживания (careful empathic attunement) – это настоящее испытание.
Факт остаётся фактом: люди не меняются за счёт применения методов. Людей меняют отношения– отношения с заботливыми людьми, применяющими эти эффективные методы.
Как оставаться в политической «безопасности» на опасной территории
Как-то один христианский психолог связался со мной, чтобы обсудить варианты проведения репаративной (реориентационной) терапии для мужчин, испытывающих влечение к представителям того же пола. В надежде найти политический компромисс с американской психологической ассоциацией, он всеми силами стремился избежать оценочных суждений, сохранить своё положение и профессию, и благополучно уклоняться от обсуждения сути гомосексуализма. Он полагал, что наилучшим в его ситуации решением будет разработка простой программы по изменению поведения, которая поможет клиентам изменить их нежелательное поведение, но не будем утверждать предпочтительность гетеросексуальности перед гомосексуальностью.
Основываясь на своём двадцатипятилетнем опыте в этой области, я сказал ему, что считаю такой подход наивным и совершенно неосуществимым. Люди не приходят к нам с целью изменить своё нежелательное поведение. Они приходят к нам, чтобы изменить их восприятие самих себя – то есть, для того, чтобы статьгетеросексуальными, а не просто «вести себя» гетеросексуально; чтобы чувствовать себя комфортно в отношениях с мужчинами-гетеросексуалами; чтобы научиться держаться мужественно с женщинами, –короче говоря, чтобы реализовать свой гетеросексуальный потенциал. Программа изменения поведения может оказаться политически безопасной, но из-за своей поверхностности она неизбежно потерпит неудачу.
«Почему я должен отказывать себе в прямом заявлении своей философской позиции», - сказал я ему, - «в то время как положительно настроенные по отношению к геям терапевты упорно продвигают свою собственную философию? Они говорят своим клиентам, что однополые отношения “священны”. Они подталкивают их к тому, что они совершили революцию и изменили отношение общества и церкви к этому вопросу. А любое личное убеждение их клиента в том, что гетеросексуальность является нормой, пересматриваются терапевтом и определяется как “психологическое заболевание – гомофобия”».
«Дело в том, что нейтральная позиция со стороны врачей вредит клиническим терапевтам с обоих сторон», а – сказал я этому психологу. «Доктора, такие, как ты и я, которые считают, что человечество было задумано гетеросексуальным, должны открыто представлять свою позицию, чтоб защитить своё мировоззрение. А сами люди, страдающие нежелательным влечением к представителям одного с ними пола, и стремящиеся утвердить свою мужскую идентичность, явно нуждаются в помощниках, союзниках, защитниках – в ком-то, кто поверит в них и будет на их стороне».
Важность клинической картины
Более того, что произойдёт, когда не имеющий четкой позиции («нейтральный») терапевт услышит, как его клиент рассказывает ему о своем само-разрушительном поведении, которое, как доказано статистикой, связано с синдромом однополого влечения? Как он интерпретирует такое поведение? Пребывание на одной философской платформе с клиентом потребует от него «Роджеровского нейтралитета», которого не смог добиться даже сам Карл Роджерс. И если эти факторы уже были однажды зафиксированы и идентифицированы, как возможно теперь их проигнорировать и не учитывать их значение и происхождение?
Мужчины, проходящие у нас терапию, в действительности верят, что «что-то с ними произошло». Мы предлагаем им понять, какие последствия остаются после тех травм, о которых они нам рассказывают, и предлагаем им понятное и приемлемое для них объяснение. Также мы предлагаем им выход, хоть и довольное трудный, но который уже показал свою действенность в работе с другими мужчинами.
Связь клиента и терапевта
Действительно, наиболее мощный аспект рабочего альянса вступает в силу только тогда, когда клиент и терапевт одинаково смотрят на проблему однополого влечения. Когда же доктор занимает нейтральную позицию («Для меня и геи, и натуралы представляются одинаково нормальными»), это снижает силу взаимодействия и заставляет клиента не чувствовать ни полного понимания, ни полной поддержки.
В тяжёлые периоды терапии клиента лучше всего поддерживает именно непоколебимая убеждённость доктора в том, что тот действительно обладает скрытой (латентной) гетеросексуальной природой. Для таких людей то, что некий выдающийся человек видит их потенциал, хоть и скрытый – даже тогда, когда они сами сомневаются в его наличии, – является сильным источником вдохновения.
Восстановление восприятия человеком его гендерного «я»
Когда мы вместе с нашими клиентами обсуждаем отношений, которые сложились в их семье, мы снова и снова слышим от них слова о том, что их никогда не признавали и не любили за то, кем они на самом деле являлись. Это не значит, что их семьи не любили их – большинство родителей любили своих детей и желали им самого лучшего. Но именно с этим сыном была какая-то нестыковка, какое-то несоответствие… Большинство моих клиентов говорят, что они никогда не чувствовали, что их родители действительно «воспринимают» их. И поэтому задача терапии заключается в том, чтоб избавить их от стыда, исправить проблемы с привязанностью и восстановить их восприятие самих себя так, чтобы они вновь смогли стать людьми определенного гендера, какими они и были задуманы.
Постскриптум:
В рассказах клиентов, использованных в этой книге, все имена и детали были изменены в целях защиты конфиденциальности. Рассказы клиентов и их прямая речь – это составные истории и выражения, состоящие из нескольких элементов, поэтому любое сходство с человеком, знакомым читателю, является совпадением.
